Другой отличный миф - Страница 28

При этих словах владелец стал двигаться с быстротой, способности к которой я бы в нем никогда не заподозрил. Одним прыжком он очутился у двери, задвинул засов и опустил занавес, сделанный, кажется из еще более странной материи, чем его ковры.

– Где вас учили манерам? – прорычал он через плечо голосом, ничем не походившим на только что скуливший. – Я, знаете ли, вынужден жить в этом городе.

– Извиняюсь, – сказал Ааз, но он вовсе не выглядел оправдывающимся.

– Ну, в следующий раз будьте поосторожнее, когда вваливаетесь и начинаете швырятся моим именем. Народ здесь не особенно терпим к странным существам и происшествиям.

Он, казалось, всего лишь ворчал про себя, и потому я ухватился за возможность шепнуть Аазу:

– Псст, Ааз. Что за от стенки до стенки?

– Позже, малыш.

– Ты! – владелец, казалось, в первый раз увидел меня. – Ты – статуя! Я не узнал тебя, пока ты двигался!

– Ну, я…

– Мне следовало бы знать, – продолжал бушевать он. – Иметь дело с бесами – значит напрашиваться на неприятности! Не успеешь оглянуться, как всякий…

Он внезапно оборвал речь и подозрительно посмотрел на нас. Рука его исчезла в складках халата и появилась опять с прозрачным кристаллом. Он поднял его и посмотрел через него как в монокль, пристально разглядывая нас по очереди.

– Мне следовало бы знать, – сказал он, сплюнув. – Не будете ли вы так любезны снять свои личины? Я люблю знать, с кем имею дело?

Я взглянул на Ааза, и тот, соглашаясь, кивнул.

Закрыв глаза,я стал осуществлять переход в наше нормальное обличье. У меня хватило времени на гадание,будет ли Фрумпель гадать насчет моей трансформации, если поймет, что на самом деле я не та личность, что виденная им прежде статуя. Но мне не следовало беспокоиться.

– Извращенец! – Фрумпель сумел заставить это слово выглядеть ругательством.

– Я – изверг, если вы хотите иметь с нами дело, – поправил его Ааз.

– Нет, извращенец, пока не увижу, какого цвета ваши деньги, – презрительно фыркнул в ответ Фрумпель.

И вдруг я понял, что он внимательно изучает меня.

– Слушай, ты случайно не бес по имени Трокводл, а?

– Я? Нет! Я… я…

Но он уже снова рассматривал меня сквозь кристалл.

–Хмм, – хмыкнул он, пряча свой кристалл обратно под одежду. – Я полагаю, ты в порядке. Однако я очень хотел бы заполучить в руки этого беса. Он в последнее время ужасно вольно распространял кругом мое имя.

– Слушай, Фрумпель, – вмешался Ааз, – ты, знаешь ли, не единственный, кто любит видеть, с кем имеет дело.

– Хм? О! Отлично, если вы настаиваиваете.

Я ожидал, что он закроет глаза и примется за работу, но вместо этого он снова сунул руку за пазуху. На этот раз то, что он извлек, выглядело похожим на ручное зеркальце с каким-то диском на обратной стороне. Глядя в зеркало, он осторожно вертел пальцами диск.

Результат был мгновенным и поразительным. Не одно лишь лицо, а все его тело начало меняться, наливаясь и принимая красноватый оттенок. На моих глазах брови стали гуще и срослись, линия бороды, словни живая, прокралась вверх по лицу, а глаза жестоко сузились. Почти словно по размышлении я заметил, что его ступни превратились в сверкающие раздвоенные копыта, а из-под нижнего края халата появился кончик заостренного хвоста.

За впечатляюще короткий срок он превратился в… ну, в дьявола!

Несмотря на все свои приготовления, я почувствовал укол суеверного страха, когда он отложил зеркальце и снова повернулся к нам.

– Теперь вы счастливы? – буркнул он Аазу.

– Это начало, – допустил Ааз.

– Хватит препираться, – Фрумпель вдруг снова воодушевился. – Что привело в Пент извращенца? Благотворительность? И где тут вписывается этот малыш?

– Он мой ученик, – уведомил его Ааз.

– В самом деле? – Фрумпель бросил на меня сочувственный взгляд. – Неужели у тебя дела действительно так плохи, малыш? Может быть, мы сумеем что-нибудь придумать?

– Он вполне доволен ситуацией, – перебил его Ааз. – А теперь перейдем к нашей проблеме.

– Вы хотите, чтобы я исцелил малыша от безумия?

– А? Нет. Брось, Фрумпель. Мы пришли сюда по делу. Давай объявим на время перемирие, ладно?

– Если вы настаиваиваете. Это, однако кажется странным: извращенцы и деволы никогда по-настоящему не ладили.

– Мы – изверги!

– Вот видите, что я имею в виду.

– Ааз, – вмешался я, – ты не мог бы просто рассказать ему?

– Хмм? О! Верно, малыш. Слушай, Фрумпель. У нас возникла проблема, и мы надеемся, что ты сможешь помочь нам справиться с ней. Видишь ли, я потерял свои способности.

– Что? – взворвался Фрумпель. – Вы явились ко мне без магических способностей к защите от выслеживания? Это рвет все. Я семь лет провел, строя здесь удобный фасад, и вдруг является какой-то идиот и…

– Стой, Фрумпель. Мы же сказали тебе, что малыш мой ученик. Он знает больше чем достаточно, чтобы прикрыть нас обоих.

– Полунатасканный ученик! Он доверяет мою жизнь и безопасность полунатасканному ученику!

– Ты, кажется, проглядел тот факт, что мы уже здесь. Если бы что-нибудь должно было случиться, оно бы уже случилось.

– Каждую минуту, пока вы двое находитесь здесь, вы угрожаете моему существованию.

– И поэтому тем больше причин для тебя немедленно разделаться с нашей проблемой и прекратить это бессмысленное битье себя в грудь.

Несколько минут они пожирали друг друга взглядами, в то время как я старался быть очень тихим и незаметным. И Фрумпель был казалось неподходящим выбором для того, чтобы мы связывали с ним свои надежды.

– А, ладно, – проворчал наконец Фрумпель. – Посколько я, вероятно, никак от вас иначе не избавлюсь.